post

Публикуем письмо от пенсионера:

Для начала хочу поделиться с вами рассказом об одной своей старой традиции. Ежегодном ритуале, если угодно. Я живу в одной из многочисленных полуразваленных деревень на обрывистом волжском берегу. Ближе к осени, когда вода прогревается, зацветает и покрывается тошнотворно воняющей на многие километры пенной кашей мы с Тетей Таней выходим на берег. Я раздвигаю ей сошки и мы с ней делаем это.

Поясняю: Сошки — приспособление для ведения огня из положения «лежа». Как моя снайперская винтовка с недурственным набором оптики стала Тетей Таней никто ни когда не узнает. Дело сугубо личное. Ох, уж эта Тетя Таня!… Красота, природа, холодненькое свежее разливное, бутерброды в корзинке плетеной, коврик мягкий. Укладываемся поудобнее и поехали. В том смысле, что не отдыхать приехали, несмотря на всю атрибутику, а работать. Не за деньги, конечно. За деньги мы с Танюхой уже давно не работаем. Мы с Танюхой — пенсионеры и работаем сугубо из чувства долга. Работаем по солитерём. Солитёр это отчасти рыба. «Отчасти» потому, что большая ее часть это комок паразитических червей, пожирающих эту обреченную еще трепыхающуюся рыбу изнутри. В теплой воде солитёры наполняются трупным газом и припадочно плещутся по поверхности, не в силах даже утонуть. А по берегу валяются их вонючие трупы, обвитые белой лапшой червей. Так надо червю — паразиту, который продолжит свой жизненный путь внутри чайки, склевавшей это дерьмо. Солитёры с детства во мне вызывают сильнейшее отвращение и жалость. То есть отвращение к мерзким червям и жалость к рыбе. Она тупая, конечно, но так-то ее за что угораздило?!

Тут то на помощь и приходят наши с Танькой экспансивные пули. Такую помощь мы можем оказать в среднем в радиусе пары километров. В спокойную погоду — больше, при волнении — меньше. Экспансивные выбираю потому, что даже при промахе добьет ударная волна. Да и рикошетом о воду они меньше скачут.

Меня так учили: Жалко у пчелки, а свою работу нужно любить. Мне очень жаль этих рыб. И я жалеть их могу сколько угодно пока закупаюсь патронами или пока мусор выношу. Но когда снимаю с предохранителя, то мне их уже не жаль. Потому, что нельзя. Промахнешься иначе. Удовольствие получать когда их убиваешь вроде тоже нельзя. Но надо. Есть такое специальное слово, описывающее состояние, когда нельзя, но надо. Оно называется «необходимо». Вот так и мне необходимо радоваться каждому попаданию, а то главное прицельное приспособление безвозвратно собьется. То, что внутри черепа. Примерно так разрешают свои внутренние конфликты те, кто выбрал своим рабочим инструментом Таню и ей подобных. Теперь с нами все понятно. Настал ваш черед, дамы и господа! Ни каких бронебойных, ни каких прецизионных с позолоченной оболочкой и даже ни каких серебряных. Ни какой Тети Тани. Только мой рассказ, который, я надеюсь, на половину уже попал вам точно в голову. Многих мне очень жаль. И мне глубоко отвратительны те два червя, что поселяются в мозгах.

У них даже имена тоже есть. Их зовут «Принуждение» и «Осуждение». Эти паразиты лишают вас жизни еще при жизни. Вы вроде-как трепыхаетесь, делаете что-то, но не живете. То есть нет в вас любви к тому, что вы делаете. Вы просто вынуждены. И даже из насущной необходимости получить удовольствие от этого не способны. А ведь не людей из драгуновки шваркаете — строите дома или двенадцатый трамвай водите. Просто сил нет радоваться. А нет их потому, что они потрачены на постоянное осуждение. Осуждение сжирает людей заживо в прямом смысле слова. Представим такую ситуацию: все население планеты собралось на секунду вместе и начало меня дружно осуждать. Мне от этого ровным счетом ничего не будет. А для всех остальных, в перерасчете на человеко-часы будет. И еще как! Будет трата времени, равная нескольким тысячам средних человеческих жизней! По теории вероятностей, примерно столько же человек за это время умрет, и последнее, что они сделают в своей жизни будет осуждение меня.

Червь принуждения. Фу, блин! На его месте располагалась воля. Но ее оплодотворил первый червяк. Люди постоянно сомневаются в том, что они делают, в себе сомневаются. Мнутся, мнят. Их кто-то заставляет что-то делать. Они в нем сомневаются. Он сомневаться в том, правильно ли он, и правильно ли вообще принуждать. Его принуждают принуждать к правильно и вынуждают в себе сомневаться. Люди осуждают того, кто их принуждает. Он их осуждает за то, что они плохо принуждаются и его принуждают принуждать их сильнее и правильнее и между делом его осуждают. Осуждает и принуждает принуждать тот, кто принуждает принуждать того, кто принуждает принуждать того, кто принуждает принуждать того,…., кто принуждает принуждать всех тех, кто принуждает принуждать всех тех, кто все это осуждает… Бах!!!
Взрыв маразма в мозге. Ошметки белой лапши застыли в невесомости вечности.

Мне вас не жаль. Просто полюбуйтесь что бывает, когда снимают с предохранителя. Шутка. А по правде, бояться нужно не бабая с самозарядным винторезом.

Боятся пуще смерти нужно принудительно-осудительную психоиндустрию. Она уже сожрала всю вашу предыдущую жизнь. За исключением раннего детства, разве. Мы с Татьяной уже ни кому не нужны. Кроме этих несчастных солитёров, конечно. Пришло новое поколение. Только вот они уже от страданий ни кого не избавляют. Скорее наоборот. И инструмент у них другой совсем. Радиоэлектроника сплошь, излучатели эти хреновы. Ни какой эстетики. Сплошь недоказуемость, психотроника, конспирология, формальная нелетальность. Вот мне просто интересно как эти ребята со своей моральной дилеммой справляются?

Уже все должны знать, что тот, кто не верит в свою полезность к старости спятит. Это же вьетнамский синдром как есть  убил, покалечил, а не знаешь зачем  крыша едет мигом.

Ну какие из вас ангелы смерти?
Псиопы… -черти.

Добавить комментарий